С редакцией Белновости своей жизненной историей поделилась женщина, на которую давно обиделась мама.
Когда мои родители разводились, мне было шестнадцать. Это был тяжелый период: ссоры, взаимные обвинения, напряжение, которое висело в воздухе.
Я любила и маму, и папу, но мне пришлось выбирать, с кем остаться. Я выбрала папу, и с тех пор мама не может меня простить. Она называет меня предательницей, а теперь перенесла эту обиду на мою дочь, мою Лизу, обвиняя ее в том же.
Я устала жить с этим грузом и не знаю, как разорвать этот круг боли и недопонимания.
Развод родителей был болезненным. Мама и папа не могли договориться ни о чем, и каждый тянул меня на свою сторону. Мама хотела, чтобы я жила с ней, говорила, что отец «не справится» и что я, как дочь, должна ее поддержать.
Папа молчал, но я видела, как ему тяжело. Он не просил меня остаться, но я знала, что он будет один, если я уйду. В итоге я решила жить с ним. Не потому, что не любила маму, а потому, что чувствовала, что папе я нужна больше. Он был потерян, подавлен, и я не могла его бросить. Мама восприняла это как предательство.
«Ты выбрала его, а не меня», — сказала она тогда, и эти слова до сих пор звучат у меня в голове.
С тех пор наши отношения с мамой стали холодными. Я пыталась объяснить, почему сделала такой выбор, но она не слушала. Она говорила, что я «продала» ее за отца, что я неблагодарная дочь.
Я продолжала навещать ее, звонить, но каждый разговор заканчивался упреками. Она вспоминала, как растила меня, как жертвовала собой, и как я «отплатила» ей, выбрав папу. Я чувствовала вину, но в то же время злилась — разве я не имела права на свой выбор? Разве я должна была отказаться от отца, чтобы угодить ей?
Прошли годы. Я вышла замуж, родила Лизу. Думала, что появление внучки смягчит маму, что она найдет в ней радость и перестанет держать на меня зло.
Сначала так и было. Мама обожала Лизу, баловала ее, проводила с ней время. Но потом что-то изменилось. Лиза подросла, стала подростком, и я заметила, что мама начала сравнивать ее со мной.
«Ты такая же, как твоя мать», — говорила она с укором, если Лиза делала что-то не по ее.
Я не понимала, откуда эта злость, пока однажды не услышала, как мама назвала Лизу «предательницей».
Все началось с того, что Лиза стала проводить больше времени с моим папой, своим дедушкой. Он обожает ее, учит играть в шахматы, рассказывает истории из своей молодости. Лиза тянется к нему, и я рада, что у них такая связь.
Но мама, узнав об этом, взорвалась. Она позвонила мне и сказала, что Лиза «пошла в меня», что она «тоже выбрала твоего отца» и что я воспитала «еще одну предательницу».
Я была в шоке. Лиза — ребенок, она просто любит деда, как можно обвинять ее в предательстве? Я пыталась поговорить с мамой, объяснить, что Лиза не выбирает между ней и папой, что она просто хочет общаться с обоими. Но мама не слышала.
«Ты настраиваешь ее против меня, как сама была против», — бросила она и повесила трубку.
Теперь Лиза боится общаться с бабушкой. Она чувствует, что моя мама смотрит на нее с подозрением, ждет от нее какого-то подвоха. Я вижу, как это ранит мою дочь, и мне больно вдвойне.
Я пыталась защитить Лизу, говорить с мамой, просить ее не переносить старые обиды на ребенка. Но мама только твердит, что я «все испортила», что я настроила всех против нее.
Иногда она звонит и плачет, говорит, что чувствует себя одинокой, что мы с Лизой бросили ее. Я не знаю, как реагировать. Мне жалко ее, но я не могу заставить себя или Лизу притворяться, чтобы угодить ей.
Я устала быть «предательницей» в ее глазах. Я сделала выбор в шестнадцать лет, потому что хотела поддержать отца, но это не значит, что я не любила маму. Я до сих пор пытаюсь сохранить с ней отношения, но каждый разговор — как хождение по минному полю.
Теперь, когда она обвиняет Лизу, я чувствую, что это зашло слишком далеко. Я не хочу, чтобы моя дочь росла с чувством вины, как росла я. Но я не знаю, как достучаться до мамы. Она заперлась в своей обиде, и кажется, что никто не может ее оттуда вытащить.
Иногда я думаю, что, может, я правда виновата. Может, мне стоило остаться с мамой тогда, в шестнадцать, чтобы она не чувствовала себя отвергнутой. Но потом я смотрю на Лизу, на ее открытую улыбку, когда она болтает с дедом, и понимаю, что не могу заставлять ее или себя отказываться от тех, кого мы любим, ради маминых ожиданий.
Я только надеюсь, что когда-нибудь мама увидит, что мы с Лизой не против нее, что мы просто хотим жить без чувства вины за свои выборы.
Автор: Курчев Антон
