С редакцией Белновости своей жизненной историей поделилась молодая женщина, попавшая в непростую семейную ситуацию.
Я никогда не думала, что еда станет камнем преткновения в нашей семье, но вот уже несколько месяцев я твёрдо стою на своём: ни мой муж, ни наш сын не должны есть у свекрови.
Это не прихоть и не каприз — я просто хочу защитить своих близких, хотя моё решение вызывает у всех недоумение.
Свекровь обижается, муж ворчит, даже сын иногда смотрит на меня с укором, когда я запрещаю ему брать бабушкины пирожки. Но я знаю, что делаю это не зря, даже если никто, кроме меня, пока этого не понимает.
Всё началось, когда мы с мужем, Андреем, только поженились. Его мама, Галина Петровна, была радушной хозяйкой: звала нас в гости, накрывала столы, угощала домашними котлетами, борщом, пирогами. Я сама любила её стряпню — всё было сытно, вкусно, с душой.
Она гордилась своими рецептами и всегда радовалась, когда мы хвалили её еду.
Андрей, выросший на маминой кухне, вообще считал её готовку эталоном. Даже когда я старалась приготовить что-то особенное дома, он мог невзначай сказать:
"А у мамы это чуть по-другому, знаешь, с изюминкой".
Я не обижалась — тогда это казалось милой привычкой.
Проблемы начались, когда родился наш сын, Миша. Свекровь стала чаще приходить к нам или звать нас к себе, всегда с угощениями. Она приносила баночки с супами, кастрюльки с голубцами, пакеты с печеньем.
Я была благодарна за помощь, особенно в первые месяцы, когда с малышом было тяжело. Но потом я заметила, что её еда начала вытеснять мою. Андрей с радостью ел мамины блюда, а мои салаты или запеканки оставались нетронутыми.
Миша, подрастая, тоже тянулся к бабушкиным сладостям, а мои попытки накормить его овощами заканчивались капризами. Я чувствовала, что теряю контроль над тем, что едят мои близкие.
Но главный повод для беспокойства появился позже. Однажды я зашла к свекрови без предупреждения и застала её на кухне. Она готовила суп, а рядом стояла миска с мясом, которое выглядело странно — с каким-то сероватым оттенком. Я спросила, всё ли в порядке, и она отмахнулась:
"Да нормально, я всегда так беру, подешевле".
Я промолчала, но в голове засела тревога. Позже я заметила, что она использует просроченные специи, хранит продукты в открытых банках, а холодильник у неё забит так, что сложно понять, что ещё свежее. Я начала подозревать, что её экономия и привычка "ничего не выбрасывать" могут быть опасны.
Мои опасения подтвердились, когда Миша, поев у бабушки, пожаловался на живот. Мы списали это на переедание сладкого, но через пару недель история повторилась — уже с Андреем. Он вернулся от мамы с обеда и весь вечер чувствовал себя плохо.
Я не стала устраивать разбирательств, но начала внимательнее следить. Свекровь готовила щедро, но я замечала, что она не всегда моет руки перед готовкой, оставляет еду на столе часами, а однажды я видела, как она подогревает вчерашний суп, который уже пах не так, как надо.
Я поняла, что не могу больше рисковать здоровьем семьи.
Я поговорила с Андреем. Сказала, что мне некомфортно, когда он и Миша едят у его мамы, что я переживаю за качество продуктов и за то, как она готовит. Он удивился, даже рассердился:
"Ты что, мою маму обвиняешь?".
Я объяснила, что не хочу никого обидеть, но здоровье важнее. Предложила, чтобы он сам обратил внимание на её кухню. Он отмахнулся, но я не отступила. Сказала, что отныне я готовлю дома, а если он хочет есть у мамы, то пусть делает это без Миши. Андрей назвал меня перестраховщицей, но я стояла на своём.
Сама свекровь узнала о моём решении от Андрея. Она позвонила мне, голос дрожал от обиды. Сказала, что всегда старалась для нас, а я теперь её еду "брезгую". Я пыталась объяснить, что дело не в её доброте, а в моих страхах за семью. Она не поняла, только бросила:
"Ну, раз так, больше не буду ничего предлагать".
С тех пор она почти не зовёт нас в гости, а если приносит что-то, я вежливо отказываюсь. Миша иногда просит бабушкины пирожки, но я отвлекаю его домашними десертами. Это тяжело — видеть, как он не понимает, почему я так строга.
Андрей всё ещё считает, что я преувеличиваю. Иногда он забирает еду у мамы, но ест сам, не давая Мише. Я не спорю, но слежу, чтобы сын питался дома.
Мне больно, что свекровь обиделась, что Андрей думает, будто я хочу его отвадить от мамы. Но я не могу иначе.
Я вижу, как другие семьи спокойно едят у бабушек, и иногда сомневаюсь: может, я правда слишком мнительная? Но потом вспоминаю тот серый кусок мяса, запах подпорченного супа, и твёрдо знаю: я права.
Это не про обиду, а про заботу. И я надеюсь, что когда-нибудь они это поймут.
Автор: Курчев Антон
