О завещании Ольга узнала уже после похорон родителей, когда документы начали оформлять другие родственники.
История о наследстве, которое должно было сплотить семью, обернулась затяжным конфликтом и пересмотром отношений, которые казались прочными годами.
Когда вы впервые поняли, что в этой истории что то идет не так?
Это случилось не в кабинете нотариуса, а гораздо раньше. Мне позвонила двоюродная сестра и между делом спросила, знаю ли я, что квартира уже оформляется.
В тот момент я еще была уверена, что речь идет о какой то формальности, но внутри появилось неприятное чувство, будто меня аккуратно обошли стороной.
Почему вы не обсуждали тему наследства с родителями при жизни?
В нашей семье было принято считать такие разговоры некрасивыми. Родители всегда говорили, что разберутся сами, а мы должны заниматься своей жизнью. Я уважала эту позицию и не настаивала, даже когда стало ясно, что здоровье у них уже не то.
Как именно вы узнали, что стали последней в этом списке?
Нотариус спокойно зачитывал имена, доли, адреса, и мое имя прозвучало почти в самом конце, с минимальной частью. Я помню, как смотрела на стол и думала, что, видимо, пропустила какой то важный разговор в этой семье, которого со мной просто не вели.
Как отреагировали родственники, когда вы задали вопросы?
Сначала мне говорили, что так решили родители и это не обсуждается.
Потом начали вспоминать старые обиды, кто кому когда помогал и кто жил ближе. Я вдруг оказалась в роли человека, который должен оправдываться за свою самостоятельность.
Изменило ли это ваше отношение к семье?
Да, и довольно сильно. Я поняла, что близость измерялась не чувствами, а удобством и присутствием рядом. Это было неприятное открытие, но оно многое расставило по местам.
Удалось ли вам со временем принять это решение?
Принять полностью, наверное, нет. Но я перестала ждать объяснений и справедливости там, где их не планировали. Сейчас я больше думаю не о деньгах, а о том, как легко молчание может разрушить то, что строилось годами.
Автор: Елена Гутыро
