Сегодня мы поговорим с Анжеликой Станкевич. Героиня работает психологом и 11 лет ведет частную практику.
Мы узнаем про путь становления психотерапевта, про работу на себя и на систему, а также про то, что из себя представляет психотерапия.
Что привело Вас к тому, чтобы стать психологом?
— Прежде всего, я хотела помочь самой себе. Как показывает практика, люди, у которых «нет проблем», психологами редко становятся.
До знакомства с психотерапией внутреннее напряжение было моим перманентным состоянием. В один момент оно дошло до такой степени, что я больше не могла терпеть. Тогда я решила обратиться за помощью, чтобы почувствовать себя лучше.
Я пошла к психотерапевту в районной поликлинике. Тогда я не имела никакого представления о том, что такое психотерапия. Я думала: зайду в кабинет, мне включат успокаивающую музыку, будут говорить правильные речи, от которых мне станет хорошо. И я выйду из кабинета, освободившись от проблем.
Когда я пришла в кабинет психотерапевта и начала рассказывать про свои проблемы, врач ни разу не оторвала глаз, заполняя карточку. В конце моего рассказа она протянула мне рецепт на транквилизатор и сказала: «Два года пить, спиртного не пить. До свидания».
Я вышла из кабинета, посмотрела на рецепт и выкинула. Мне нужно не лечение, мне нужны изменения. Буду искать другой путь.
С психологическими проблемами люди справляются по-разному. Кто-то их отрицает, кто-то избегает болезненных и пугающих чувств, пытается подавить или компенсировать чувство дискомфорта вместо того, чтобы набраться смелости и посмотреть в корень проблемы.
К психологу человек идет тогда, когда понимает, что эти способы для него не работают, и хочет измениться, но не знает, как это сделать.
Я начала искать психолога и наткнулась на Белорусский институт гештальта, где нашла психолога, готового мне помочь. (Гештальт-терапия — личностно ориентированная терапия. Повышает уровень осознанности, рассматривает человека как единое целое. Гештальт — завершение незаконченного опыта. — Прим. ред).
В ходе терапии я заметила, как становлюсь более осознанной. На занятиях я научилась честно принимать эмоции, распознавать желания, выбирать свои реакции в разных ситуациях. В целом, я стала более устойчивой к окружающему миру.
Через какое-то время я поняла, что с таким багажом навыков я могу не только проходить терапию, но и сама быть психологом.
Вторая причина выбора моей профессии в том, что я — энциклопедия житейских знаний и опыта.
Я знаю, как пережить предательство, отвержение, развод, потерю огромных денег, смысла жизни, смерть близких, как выходить из зависимых отношений, выходить замуж второй раз, растить дочь и сына, распознавать манипуляции, сепарироваться (выходить из душевного слияния, оставаться целостной в близости. — Прим. ред), начинать сначала и не стесняться это делать в любом возрасте.
Я почерпнула эти знания не из учебников, я все это многократно прожила на своем опыте.
Учась в Институте гештальта, я поступила в университет, чтобы добрать знаний и получить официальный статус психолога.
Каково это — учиться в университете на психолога? Являются ли преподаватели психологами и с какими знаниями и навыками выходит человек, получив диплом?
— Лекции в университете для меня были скучными. Многие педагоги, как мне казалось, навязывали свои личные убеждения как догму.
Лишний раз для себя подтверждала, что только знание теории не делает человека психологом. Так как убеждена, психолог, несмотря на большой опыт, высокий статус и ценные убеждения, должен быть открыт для людей, нового опыта, должен продолжать развиваться. К тому же личная терапия должна быть непременным условием для квалификации психолога.
Я видела несколько педагогов, которые искренне любили свой предмет, их лекции было интересно слушать. Другие, казалось, за счет своего положения во многом решали свои психологические проблемы. Это было, мягко говоря, неприятно.
И все-таки система, пусть и с какими бы то ни было проблемами, — лучшая среда, чтобы не только учиться, но и взрослеть, формировать свою устойчивость, учиться отвечать за свои поступки.
Знания всегда будут опорой и стимулом двигаться дальше. И кто хотел учится, тот учился при любых обстоятельствах.
Конечно, одного образования недостаточно, чтобы стать психологом. Во время консультации или терапии я не разговариваю с клиентом терминами из учебника. Необходимы профессиональные навыки, которые, к сожалению, в наших государственных университетах психологам не дают.
Психолог должен сам пройти личную терапию, обращаться постоянно к супервизорам.
Какие навыки нужны психологу для того, чтобы проводить сеансы терапии?
— Если говорить о профессиональных, то это осознанность, чувствительность, эмоциональная устойчивость и свобода выбирать те или иные реакции в контакте с клиентом. Если говорить о человеческих качествах, то главное — это искренность. Ведь только благодаря честности с самим собой можно быть уникальным для другого. Именно так клиент узнает своего психолога.
А вообще, на каждого психолога найдется свой клиент. Даже кажущаяся кому-то незрелость или странность психологов привлекает некоторых клиентов, и такой контакт становится полезным для клиента.
Расскажите про Ваш опыт работы в школе.
— Я пошла работать в школу, чтобы было легче поступить на заочное отделение, мне тогда было 38 лет, и для того, чтобы получить опыт.
Еще не получив диплом, учась на заочном и параллельно в Институте гештальта, я уже работала психологом, вела кружок психологии для старшеклассников, родительский клуб: ко мне приходили ученики, мы разбирали их проблемы с родителями, со сверстниками, их внутренние переживания.
Но, по мнению руководства, моя роль не являлась для школы важной, сколько бы я не заносила консультации в план работы.
В приоритете моих занятий, по мнению администрации, было проведение мероприятий, мало относящихся к психологии и проблемам детей. Очень много никому не нужных формальностей.
Что стало причиной увольнения?
— Был один случай. В школе училась девочка с ДЦП. Болезнь была практически незаметна, у нее были сложности с моторными функциями рук. Девочка росла в неблагополучной семье, но никаких особых поведенческих проблем у нее не было. Но директор настаивал на том, чтобы отправить ее в ПТУ после 9 класса, со словами: «Нам не нужны неблагополучные дети. Они портят статистику и репутацию нашей школы».
Я пошла на конфликт с директором. Я была против того, чтобы ребенка, у которого и так нелегкая судьба, выкидывать из школы. Причем ее хотели устроить в ПТУ, где готовили секретарей-машинисток, с ее-то моторными навыками!
Я столкнулась с чудовищным равнодушием к судьбе этого ребенка. Мне было страшно за нее. Я работала с ней и знала, чем для нее это обернется.
Что самое парадоксальное, директор все равно отправил в ПТУ эту девочку, и туда ее взяли, но учиться она там не смогла, поэтому ее по месту прописки вернули обратно в школу. Это стало еще одной травмой для подростка.
Примерно так все и работает: сначала система, потом люди. А должно быть наоборот. Система должна работать на людей, а не люди на систему. Хотя в наше время, я понимаю, что так рассуждать наивно. Но мои ценности остаются моими ценностями, какими бы наивными они не казались. И поэтому после череды подобных случаев я не видела смысла продолжать там работать.
Я поняла, что, выйдя из школьной системы, я могу сделать для людей гораздо больше, чем оставаясь в ней. К тому же моя собственная ценность как специалиста давно переросла зарплату школьного психолога. Это стало мотивацией заниматься частной практикой.
Как Вы расскажете человеку, который ничего не знает про психотерапию, в чем заключается помощь психолога?
— Помощь бывает совершенно разной. То, какой она будет, зависит от запроса, с которым приходит человек.
К примеру, человек может прийти к психологу с запросом: «Избавьте меня от панических атак». Чтобы убрать симптом, помощь психолога может ограничиться несколькими встречами. Но есть причины, которые приводят к паническим атакам.
И я за то, чтобы работать с причинами, прояснить, осознать, пережить и разрешить проблему. Для такого способа потребуется желание, смелость и длительная терапия.
Как человеку понять, что пора идти к психологу?
— В идеале, не стоит ждать, когда станет невыносимо жить, работать, строить отношения.
Но в реальности люди приходят, когда чувствуют себя бессильными и не могут справиться. Когда человек что-то не замечает, и выход из ситуации для него не очевиден. Психолог помогает сделать этот выход очевидным, пережить и отпустить старый опыт и поддержать человека в новом опыте.
«Внутренние демоны», которые всплывают на поверхность при терапии, обычно никому не нравятся. Но, чтобы изменить ситуацию, иногда нужно пережить некомфортные состояния, оставаясь какое-то время в них, при поддержке специалиста. Тогда «отпустит».
Я помогаю человеку развернуться к себе, почувствовать себя. В силу разных событий в жизни мы все склонны где-то не замечать свои потребности, не слышать свои желания. Психолог существует для того, чтобы помочь человеку начать жить своей жизнью, опираться на себя и воплощать в жизнь свою ценность.
При этом внешние обстоятельства могут остаться прежними и люди вокруг могут не измениться. Но если есть внутренняя опора и четкое осознание «какой я», то человек точно справится.
Я работаю именно для этого — чтобы мой клиент стал открытым для жизни и, одновременно, самодостаточным.
Анна Чигрина
Фото: из личного архива героини и © Белновости
