Мы находимся в здании, где раньше был завод, а сейчас на месте станков и оборудования предприниматели разместили свои мастерские и студии.
Длинные коридоры с высокими потолками и настенными рисунками ведут нас к одной из таких студий. За ее стенами художники рисуют скетчи (зарисовки) с обнаженной натуры и обучаются компьютерной графике.
Мы поговорили с преподавателем студии Ульяной о работе художника, о том, какие люди идут в натурщики и о том, как художник воспринимает красоту человека.
Не обошлось без разговора и с самим натурщиком, которого мы словили во время позирования.
Что привело вас к преподаванию в таком необычном месте?
– Сколько себя помню, посвящала рисованию все свободное время. Я пошла учиться в архитектурную школу, окончила училище искусств, а после – академию искусств.
На учебной практике меня очень удивило то, каким образом мыслят дети. У них нет клише и зажимов как в поведении, так и в рисунке. Их мышление ничем не ограничено. Недаром Пикассо всегда стремился мыслить как ребенок.
Я поняла, что с детьми я легче всего найду общий язык и начала работать в детской студии. Тогда были тяжелые времена для меня как иногороднего студента, денег было мало, и отношения с детьми на занятиях не складывались. Потом случился перелом.
Достигнув эмоционального и материального дна, я оттолкнулась от него и медленно полетела наверх. Я поняла, что преподаватель должен общаться с учениками честно, что можно не бояться быть собой как с детьми, так и со взрослыми.
Не должно быть иерархической лестницы между учеником и учителем. А начав работать со взрослыми я поняла, что нет никаких взрослых: в каждом человеке сидит ребенок.
Мне очень нравятся мои студенты, они просто невероятные. Мне нравится вдыхать в них знания, которые есть во мне. И в ответ напитываться их творчеством и идеями.
Что ощутили, когда впервые сели рисовать обнаженную натуру?
– Студентов учат рисовать человека не сразу с натуры. Сначала ты рисуешь портрет, потом части тела, и понемногу это собирается в целое. То есть, не было такого: “Вот вам голый дядя – рисуйте!”
Когда я рисую натуру (позирующего человека), я чувствую трепет и ответственность. Это не сравнится с рисованием кувшина, который можно поставить и забыть про него. Это живой человек, который держит перед тобой позу и старается для твоей работы.
Вы были преподавателем в государственных учреждениях, а теперь работаете с молодой амбициозной командой. Расскажите про самые яркие отличия в работе.
– В гос. училищах натурщикам платят очень мало. Там конкретно обесценивают работу человека, покрывая это фразой: “Ну, ты же сидишь и ничего не делаешь”.
Они не понимают, насколько физически тяжело держать позу. Натурщиками туда идут в основном пенсионеры, которым хочется занять чем-то свободное время. Кстати, во время позирования они иногда засыпают от безделья.
В гос. учреждениях даже мышление у работников складывается по-своему. Я знала работодателей, которые отказывались нанимать учителей, работавших в такой системе. В ней нет мотивационной программы.
О каких результатах может идти речь? Как человек может работать на результат и вдохновлять своих студентов, если его голова занята решением материальных проблем из-за низкой зарплаты?
С преподавателями понятно. А есть ли какой-то конкретный тип людей, идущих в натурщики?
– Большинство – несостоявшиеся актеры. Еще студенты, которым нужны деньги. Люди с особенностями, это если говорить про позирование в государственных учреждениях. У них бывает странное поведение.
Мне довелось наблюдать, как натурщица во время перерыва правила за художником его работу, думая, что ее никто не видит.
В нашу студию приходит очень много девушек. Они соглашаются легче остальных.
Второй тип – очень зажатые и закомплексованные парни. Бывало такое, что один парень сказал: “У меня выскочил прыщ на левой ноздре, я не смогу позировать сегодня”. Ему не помогли объяснения, что его прыщ мы даже не заметим. С мужской натурой много сложностей.
Первый мотиватор для идущих к нам натурщиков – это быстрые деньги (20 рублей за 2 часа работы – прим. ред.).
Второй – это необычный опыт. Многие хотят сделать заметку в своей карьере: “Я вот позировал для художников, а чего ты достиг в этой жизни?”
Бывают еще и те, кто приходит для поднятия самооценки. Одна девушка собиралась прийти целый год и в итоге пришла, когда рассталась с парнем.
Как вы воспринимаете красоту человека?
– Когда я рисую натуру, я чувствую безудержное вдохновение и восхищение человеком. Я замечаю каждый выгодный ракурс.
Восхищаюсь уникальностью объекта, который рисую. Такого трепета я и близко не испытываю к натюрморту. Натурщик может быть разным: невероятно тощим, сухим, полным и так далее. Все выглядит эстетично. И старенькие люди, с каждой их морщинкой, они невероятно трогательные.
Еще один аспект – таинство между натурщиком и художником. Когда я хожу по улицам, я не запоминаю людей, они не врезаются мне в память. Но когда я сажусь и всматриваюсь в натурщика, происходит некое таинство. С каждым штрихом человек увлекает меня своей уникальностью все больше.
Считаете ли вы, что для большинства людей работа натурщиком ассоциируется с эротикой?
– Обнажение – не сексуальность. Я считаю, что для любого человека, не только для художника, обнажение не должно считаться призывом к чему-то. Я думаю, что это закладывается при воспитании. Даже люди, которые проходят мимо обнаженной натуры в студии, не обращают на нее никакого внимания.
Если кто-то обнаженный, это не значит, что он пытается тебя соблазнить.
Роман, натурщик
– Моя основная работа – системный администратор. С работой натурщика меня познакомил мой друг Алесь.
Он и его знакомые художники собирались компанией и рисовали друг друга, позируя (в одежде) по очереди. Однажды он сказал мне: “Слушай, а пойдем со мной, нарисуем обнаженную натуру”. Я пошел, и мне понравилось.
Мне стало интересно встать на место модели, я захотел побыть в центре происходящего. Я думал: “Это же как-то ненормально, когда на тебя обнаженного смотрит много людей”. На первый взгляд это казалось мне диким. Ради такого эксперимента я решил позировать.
И потом, я был студентом. Я подрабатывал грузчиком и раз в две недели работал натурщиком. Для меня это было хорошей денежной поддержкой: платили 20 рублей за два часа позирования.
За два часа работы в студии натурщик показывает 5 пластических поз, каждая поза занимает от 10 до 20 минут (натурщик позирует в нижнем белье – прим. ред.).
Когда я впервые позировал, мне было неловко, но не так сильно, как я ожидал. Не было такого, что я разорвал какие-то внутренние зажимы. Не было ощущения, что я прыгнул выше головы. Но было прикольно.
В студии сидели мои друзья, во время позирования мы болтали и шутили, мне понравилась эта атмосфера.
Я думаю, что позирование подпитывает эго. Готов спорить, что есть люди, которые испытывают самолюбование через позирование. Я иногда могу заметить за собой такое, но совсем немного.
Меня друг подкалывал, что первый раз при позировании меня может возбудить атмосфера, и пугал, что случится конфуз на этой почве. Я думал, вот будет неловко. Но никакого сексуального аспекта я ни разу не ощущал.
Анна Чигрина
Фото: из личного архива героини
